|
Каспинфо сентябрь 2000 |
|
Название: Взаимоотношения нефтегазовых компаний и власти. Главные Пункты: * Несмотря на значительные успехи "ЛУКойла" и "Газпрома" на каспийском нефтегазовом рынке, руководство этих компаний подвергается резкой критике Кремля; * Казахстанские власти обвиняют "Тенгизшевройл" в "злостной" неуплате налогов, но не учитывают того, что льготы этому СП они предоставили сами при поспешном подписании контракта. (04.09.2000) Полный Текст Взаимоотношения нефтегазовых компаний и власти. НЕФТЯНЫЕ И ГАЗОВЫЕ КОМПАНИИ ***** Соло на нефтяной трубе Причины опалы Вяхирева и Алекперова FreeLance Bureau, июль 2000 года В последнее время сгустились тучи над двумя крупнейшими российскими энергетическими компаниями - "Газпром" и "ЛУКойл". Точнее не над самими компаниями, а над их руководством. У самих компаний, напротив, дела обстоят весьма неплохо. "ЛУКойл" присоединяет к своей империи новое перспективное месторождение - Хвалынское, на российском шельфе Каспийского море, а "Газпром" практически приступил к осуществлению грандиозного проекта "Голубой поток" - строительству газопровода в Турцию по дну Черного моря. Казалось бы, в такой ситуации руководство компаний должно быть в чести у лидеров страны, а не в опале. Однако заявление Владимира Гусинского о готовящемся аресте главы "ЛУКойла" Вагита Алекперова (не опровергнутое, между прочим, соответствующими органами) и публичная полемика между президентом Владимиром Путиным и главой "Газпрома" Рэмом Вяхиревым по поводу "Медиа-Моста" свидетельствуют об обратном. Причины этого - не в скандале вокруг Гусинского. Причины опалы Вяхирева и Алекперова связаны, как это ни странно, с последними успехами возглавляемых ими компаний на южном направлении. А началась вся эта история осенью прошлого года. Дело - труба. 10 сентября прошлого года Владимир Путин отправился в свою первую в качестве премьер-министра (и почти официального преемника Бориса Ельцина) загранкомандировку. В столицу Новой Зеландии Окленд: на встречу глав индустриально развитых государств. Но визит пришлось прервать. 13 сентября Владимир Путин, не дождавшись окончания саммита, спешно отбыл в Москву. Причиной стал взрыв дома на Каширке. Этот чудовищный теракт затмил другое событие, произошедшее во время отсутствия в стране премьер-министра. 12 сентября вооруженная группа захватила административное здание компании "Транснефть" и выдворила из здания ее главу - Дмитрия Савельева. Через несколько часов стало известно, что здание захвачено не террористами, а сотрудниками правоохранительных органов. И действовали они во исполнение решения совета директоров этой государственной компании. Новым главой "Траснефти" стал выходец из "ЛУКойла". Против акции резко выступил глава "РАО ЕЭС" Анатолий Чубайс, обвинив в ее организации тогдашнего министра топлива и энергетики Виктора Калюжного и вице-премьера Николая Аксененко. Все ждали возвращения премьера, который должен был рассудить стороны. Однако премьер, вернувшись, занялся более горячей проблемой - взрывом дома на Каширке, а затем - в Печатниках и Волгодонске. И вскоре объявил о начале "антитеррористической операции" в Чечне. Дело же "Траснефти" было тихо спущено на тормозах. Чуть дольше занимались этой темой аналитики и журналисты, но и они вскоре оставили ее. Суть рассуждений сводилась к борьбе между двумя группировками за контроль над финансовыми потоками "Траснефть" в канун кампаний по выборам - парламента и президента. Одна "семейная" группировка (Калюжный-Аксененко-Березовский-Абрамович и др.) отняла "Траснефть" у другой "семейной" же группировки (Чубайс-Немцов и прочие "молодые реформаторы"). Между тем никто не обратил внимание на последовавшее вслед за сменой начальства в "Траснефти" резкое изменение политики этой кампании. Вскоре после начала новой чеченской войны руководство "Траснефти" объявило о начале строительства нефтепровода в обход Чечни. Речь шла об экспорте азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Перекачка нефти по этому маршруту была фактически остановлена в апреле 1999 года, после серии подрывов трубопровода на чеченском и дагестанском участках. После бесплодных переговоров "Траснефти" с руководством Чечни было принято решение о новой схеме транспортировки нефти: от Баку до Махачкалы по трубе, затем нефть перегружалась в железнодорожные цистерны и отправлялась к Новороссийску в обход мятежной республики. Схема эта была явно нерентабельна, но подразумевалось, что она будет временной - либо удастся договориться с руководством Чечни, либо... Либо наступило осенью, с началом "антитеррористической операции". Даже ее первоначальный вариант - создание "санитарной зоны" вокруг горной части Чечни, подразумевал, что стратегические коммуникации (железная дорога, автотрасса Баку-Ростов и нефтепровод) окажутся под контролем федеральных сил. И тогда можно спокойно возобновлять перекачку нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Новая чеченская кампания началась в обстановке почти всенародной поддержки, практически никто не сомневался в ее благоприятном для Москвы исходе. Кроме "Траснефти", которая неожиданно заявила о проекте строительства обходной трубы, тем самым изначально ставя под сомнение возможность восстановления контроля над Чечней. Дуэль на трубах. Идея трубопровода в обход Чечни не нова. Впервые она прозвучала еще в 1995 году, во времена первой чеченской войны. Ее авторами были Борис Немцов (тогда вице-премьер) и Сергей Кириенко (в ту пору министр топлива и энергетики). Причины появления этой идеи были прозрачны. Вскоре должна была пойти первая нефть, добытая международным консорциумом нефтяных компаний (в числе которых, между прочим, и российский "ЛУКойл") на азербайджанском шельфе Каспия. И главный вопрос заключался в выборе маршрута экспорта этой нефти. Спор шел в основном между двумя маршрутами: российским - из Баку в Новороссийск, и турецким - соответственно до средиземноморского порта Джейхан. Речь шла о так называемой "ранней нефти", 15 миллионов тонн в год. Объем ничтожный с точки зрения государственных интересов и конъюнктуры мирового рынка. Однако дело было не в количестве. В случае победы турецкого маршрута создавался бы прецедент: впервые нефть, добытая на территории бывшего СССР, пошла бы в обход России. И далее этот поток только нарастал бы. После "ранней нефти" должна пойти "большая", а затем и нефть с других месторождений Азербайджана. А кроме того, к новому маршруту могут подключиться нефтедобывающие Казахстан и Туркмения. Это, без сомнений, ослабило бы, с одной стороны, позиции России в регионе, а, с другой, привело бы к появлению на мировом рынке новых ее конкурентов в лице новых прикаспийских стран. Ставки были высоки, и Москве важно было не допустить создания прецедента. Тем более, что с экономической точки зрения преимущества российского маршрута неоспоримы: он существенно короче турецкого, и в отличие от последнего, уже существует. Однако противники в качестве контраргумента выдвигали мятежную Чечню, Мол, Россия, не контролирует полностью свой маршрут и потому не может гарантировать беспрепятственной перекачки нефти. В этих условиях и была впервые выдвинута идея обходного трубопровода. Однако вскоре был подписан Хасавъюртовский мир, Россия в итоге победила в споре за маршрут "ранней нефти", труба Баку-Новороссийск превратилась в российско-чеченскую "трубку мира", а обходной трубопровод был успешно похоронен. Но в прошлом году встал вопрос об определении маршрута "большой нефти". К тому времени отношения с Чечней испортились, перекачка нефти, как уже было сказано, остановилась. А в довершение ко всему отряды боевиков Басаева и Хаттаба в августе прошлого года вторглись в Дагестан. Это грозило окончательно похоронить российский маршрут. Если в случае с Чечней в самом крайнем случае можно было апеллировать к идее обходной трубы, то Дагестан обогнуть невозможно: единственная граница России с Азербайджаном приходится именно на Дагестан. Успешное отражение вторжения в Дагестан проблемы не решило. Напали раз, значит смогут напасть и в другой. А, следовательно, дагестанский участок маршрута также становился зоной повышенного риска. Более того, даже начало операции в Чечне, не давало России существенных аргументов в споре за маршрут большой каспийской нефти. В первую чеченскую войну федеральные войска вошли практически во все населенные пункты этой республики и вышли на границу с Грузией. Однако в итоге были вынуждены уйти из Чечни. Где гарантии того, что история вновь не повторится? А времени оставалось мало. Окончательное решение о выборе маршрута принималось 18 ноября во время саммита ОБСЕ в Стамбуле. И тут вновь всплыла идея обходной трубы. Этот проект позволял отбить все атаки. Война в Чечне затянется или будет снова проиграна? Но у нас есть обходная труба. А атаковать дагестанский участок боевики не смогут. Дагестанская кампания показала, что в отличие от Чечни, население Дагестана с оружием в руках выступило против боевиков и не пустило их в глубь своей республики. Газовая атака Туркменбаши. На Стамбульском саммите решение было принято. И решение не в пользу Москвы. Главы Азербайджана, Казахстана, Туркмении, Турции и США подписали Декларацию, в которой выразили поддержку проекту Баку-Джейхан. Событие для Москвы малоприятное, но в принципе терпимое. Окончательное решение не столько за главами государств, сколько за акционерами нефтяных компаний. А они своего слова пока не сказали. Тем более, что накануне саммита ожидалось подписание более существенного документа - не Декларации, в принципе ни к чему серьезно не обязывающей подписантов, а Договора или же соглашения. Не последнюю роль в снижении статуса подписанного документа сыграло объявленное Россией строительства трубопровода в обход Чечни. Однако второе соглашение, подписанное в Стамбуле в тот же день и почти таким же составом участников, уже внушало тревогу. Вслед за Стамбульской Декларацией президенты США, Турция, Грузия, Азербайджан и Трукмения подписало соглашение о строительстве транскаспийского газопровода из Туркмении в Турцию, через Азербайджан и Грузию. Что встревожило Москву? Дело в том, что до Стамбульского саммита на Москву работал прежде всего фактор экономической целесообразности. Маршрут Баку-Джейхан давно уже получил название политического проекта, лоббируемого госдепартаментом США. Для Вашингтона в этом проекте главной была и остается не экономическая, а политическая составляющая. Его реализация позволила бы начать реальный процесс выведения из сферы влияния России гигантского региона - Центральной Азии. Нефтепровод стал бы первым звеном разработанного Вашингтоном глобального плана под названием "Великий Шелковый путь", который должен в конечном итоге привести к экономической и политической переориентации стратегически важного и богатого ресурсами региона в центре континента и на стыке трех мировых центров силы: России, Китая и исламского мира. Нефтепроводу в этом проекте отводится роль своеобразного шампура, на который можно затем нанизать различные экономические проекты и независимые страны Кавказа и Центральной Азии. Однако, как и всякий глобальный политический проект, нефтепровод Баку-Джейхан весьма дорого стоит (порядка 3-4 миллиардов долларов), не говоря уже о "Великом Шелковом пути". А оплачивать его должны прежде всего частные компании. Между тем, представители западных нефтяных компаний все чаще стали говорить о нерентабельности трубопровода Баку-Джейхан, заявляя, что инвестиции в его строительство никогда не окупятся. На упрямых бизнесменов не действовали никакие аргументы. И вот тогда возник проект параллельного трубопровода, но уже для перекачки не азербайджанской нефти, а туркменского газа. Реализуемые одновременно, два этих проекта становятся рентабельными. Нефтяные компании, как и следовало ожидать, тут же оживились. Их главы зачастили в Ашгабад, Баку, Тбилиси. Туркмения, обладающая третьими по величине в мире запасами газа, не имеет самостоятельного выхода на мировой рынок. Подавляющая часть экспортируемого туркменского газа идет на Запад по трубопроводной сети российского "Газпрома". А последний не горит желанием делиться прибылями с Ашгабадом и, отсекая его от выгодных европейских рынков, предоставляет ему неплатежеспособные страны СНГ. Все прежние попытки Туркмении пробиться на внешний рынок в обход России -через Иран и Афганистан - закончились провалом. Иранский проект блокируется Соединенными Штатами, а афганский - гражданской войной в этой стране. Препятствий же для реализации транскаспийского проекта не предвиделось. Для России этот проект таил двойную угрозу. Во-первых, он обрекал ее на поражение в споре за маршрут экспорта каспийской нефти. А, во-вторых, наносил удар по позициям "Газпрома". С одной стороны, он ставил под вопрос весьма прибыльный и перспективный контракт "Газпрома" с Турцией под названием "Голубой поток". Согласно этому контракту, "Газпром" превращался практически в монополиста на динамичном турецком газовом рынке. А, с другой стороны, выйдя на турецкий рынок со своим газом, Туркмения вскоре неминуемо двинется и в Южную Европу, прежде всего на Балканы, где пока господствует "Газпром". Фанфары и литавры. Весной нынешнего года Туркмения получила и второе привлекательное предложение. Прибывший в Ашгабад новый глава Пакистана генерал Первез Мушерреф предложил туркменскому президенту Сапармурату Туркменбаши (Ниязову) реанимировать проект строительства газопровода из Туркмении в Пакистан через Афганистан. При этом, самому туркменскому президенту, провозгласившему свою страну нейтральной, чем-то вроде "азиатской Швейцарии", отводилась роль посредника между воюющими афганскими сторонами. (Туркмения - единственная страна региона, поддерживающая ровные отношения и с талибами, и с их противниками из так называемого "Северного альянса"). И тут Москва перешла к решительным действиям. Вначале глава российского Совета безопасности Сергей Иванов, а затем помощник президента Сергей Ястржембский заявили о возможности нанесения превентивных ударов по лагерям по подготовке боевиков на территории, контролируемой Афганистаном. Талибы, в свою очередь, пригрозили ответными ударами по территории сопредельных стран СНГ. Вскоре после этих заявлений (и визита пакистанского лидера в Туркмению) в Центральную Азию отправился Владимир Путин. Визит начался с Ташкента. Выбор неслучаен. Узбекистан наиболее непримиримо настроен по отношению к талибам и находится в состоянии холодной войны с ними. Встреча Путина с узбекским президентом Исламом Каримовым продемонстрировала готовность обеих стран к решительным действиям против талибов. В этой ситуации противники талибов из Северного альянса, понимая, что могут рассчитывать на существенную помощь со стороны Москвы и Ташкента, естественно отказались от поиска соглашения со своими врагами. После Узбекистана же Путин направился в Ашгабад. К тому времени в Туркмении поняли, что реализуемость "афганского проекта", предусматривающего примирение конфликтующих сторон, оказалась под большим вопросом. С другой стороны, появились неожиданные осложнения и с проектом "транскаспийского газопровода". Баку, обнаружив большие запасы газа на своей территории, вознамерился сам экспортировать газ в Турцию. И потребовал уступить ему половину экспортных мощностей будущего газопровода. Ашгабад заартачился. Попытки посредничества со стороны США и Турции закончились ничем. Таким образом почва для успешного завершения визита Путина в Туркмению была подготовлена. Оставалось одно небольшое препятствие - личная обида Туркменбаши на Рэма Вяхирева. Глава "Газпрома" помимо жесткой политики по отношению к Туркмении, позволял себе и довольно пренебрежительные личные выпады в адрес ее руководства. Зависимость Ашгабада от трубопроводной сети "Газпрома" абсолютная и потому до поры до времени ему приходилось проглатывать эти обиды. В Москве же в прежние годы во взаимоотношения газового концерна и бывшей советской республики не вмешивались, считая Туркмению вотчиной "Газпрома". Более того, политику России по отношению к Туркмении в последние годы во многом определял именно "Газпром". И поначалу, казалось, что и Путин едет в Ашгабад лоббировать интересы газового гиганта. Тем более, что в президентской свите находился и Рэм Вяхирев. Но уже в Ашгабаде акценты неожиданно сменились. Вяхирева вынудили дважды публично извиняться перед Туркменбаши. А переговоры о газовом контракте между Россией и Туркменией провели сами президенты. В итоге была достигнута договоренность о закупках Россией туркменского газа в больших объемах. Как для внутреннего пользования, так и для реэкспорта. В том числе и в Турцию. Правда, так и не удалось согласовать окончательную цену. Но это уже мелочи. Польщенный вниманием к себе туркменский президент дал понять, что готов к разумным уступкам. Наблюдатели тут же похоронили "транскаспийский газопровод", а трубопровод Баку-Джейхан снова стал нерентабельным. Соло на трубе. Визит Путина в Среднюю Азию вызвал в Турции и США панику. И в Анкаре, и в Вашингтоне заговорили о стратегическом поражении на Каспии. Турецкий парламент обвинил в провале бывшего президента страны Сулеймана Демиреля, а конгресс США потребовал отставки американского министра энергетики Билла Ричардсона. Российские энергетики, и прежде всего "Газпром" и "ЛУКойл" фактически одержали блестящую победу, заняв лидирующие позиции на Каспии. "Отец" турбы в обход Чечни Виктор Калюжный стал представителем президента на Каспийском море в ранге заместителя министра иностранных дел. Но вот тут-то и начались неприятности у руководства двух компаний. Впрочем, не только у них. Появились тучи на горизонте и у ЮКОСа с "Норильским никелем", но это уже другой разговор, хотя и имеющий к нашей теме определенное отношение. Причины этого неожиданного поворота связаны прежде всего со сменой приоритетов в российской политике после прихода Путина. Все последние годы правления Бориса Ельцина прошли под лозунгами типа "Что выгодно "Газпрому" ("ЛУКойлу", ЮКОСу, ОНЭКСИМу и т.п.), то выгодно и государству". И внешняя политика, прежде всего по отношению в ближнему зарубежью, строилась преимущественно по этому принципу. Теперь этот принцип, похоже, подвергается корректировке. В новой, путинской трактовке он должен звучать несколько иначе: "Что выгодно "Газпрому" ("ЛУКойлу", ЮКОСу, ОНЭКСИМу и т.п.), то должно быть выгодно государству". В этой формулировке содержится уже не констатация факта отношений, сложившихся между государством (властью) и крупными компаниями (олигархиями), а условие, при котором власть готова поддерживать их. А это означает, что отныне крупные российские корпорации должны согласовывать свои планы и политику с Кремлем, а не пытаться навязывать ему свои интересы. Власти для того, чтобы "построить" компании, вовсе не надо разорять их или национализировать. Достаточно заменить слишком уже самостоятельных и независимых их руководителей, если они, конечно, не захотят понять прозрачных намеков. И последнее. По нашей просьбе, корреспонденты одной из дагестанских газет на прошлой недели искали трубопровод в обход Чечни, о завершении строительства которого не так давно заявила "Транснефть". Но так и не нашли ее. ***** "Шеврон" играет строго по правилам А казахстанские власти подсчитывают собственноручно запланированные недоимки "Время МН", 8 сентября 2000 года Борис КУЗЬМЕНКО Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев фактически объявил войну крупным предприятиям, связанным с добычей и переработкой сырья. Подавляющая их часть, как известно, продана иностранным корпорациям, которые сейчас будто бы всячески уклоняются от уплаты налогов. Глава государства предложил им добровольно отчитаться перед налоговыми органами, "не дожидаясь других подходов". Для многих полной неожиданностью оказался тот факт, что в числе "злостных" неплательщиков оказалось совместное предприятие "Тенгизшевройл". Ведь до последнего времени оно ходило у здешних властей в любимчиках. СП было создано семь лет назад по соглашению с американской компанией "Шеврон". Оно является самым крупным нефтедобытчиком страны, производя более трети всего объема жидких углеводородов. Сделка вызвала неописуемый восторг у республиканского политического Олимпа. Ее иначе как "сделкой века" и не называли, связывая с ней грандиозные планы на будущее. Самый оптимистичный из них состоял в том, чтобы превратить Казахстан, по выражению главы государства, во "второй Кувейт". Однако "окувейтиться" так и не удалось, хотя дела на предприятии шли год от года лучше. В прошлом году, например, СП выкачало из недр Тенгизского месторождения 9,5 млн т нефти, получив 1,4 млрд долларов прибыли. Но из этой суммы, как заявил на одном из последних заседаний правительства министр государственных доходов Зейнулла Какимжанов, в казну попадает не более 4 проц., тогда как у большинства других предприятий страны этот показатель превышает 30 процентов. Масла в огонь недовольства подлила и неблагоприятная ситуация, сложившаяся на внутреннем топливном рынке республики. В канун жатвы здесь остановились все три нефтеперерабатывающих завода. Основная причина - нехватка сырья: добытчики предпочитают отправлять его в дальнее зарубежье, где цены значительно выше, чем в Казахстане. С большим трудом Астане удалось решить проблему. Была составлена своеобразная разнарядка, кто и сколько должен поставлять нефти для переработки. По этому документу "Тенгизшевройл" должен был отгрузить в августе 25 тыс. тонн. Но хозяева СП живут по иным правилам, нежели правительство. Во всяком случае, в августе поставки не состоялись. Свой счет предъявили "Тенгизшевройлу" и в администрации Атырауской области, где базируется предприятие. Руководство региона крайне обижено тем, что СП закупает технологическое оборудование за границей и беспошлинно ввозит в Казахстан. В Атырау не поленились и подсчитали, что в нынешнем году мимо местного бюджета "уплывет" примерно 70 млн долларов. Однако это, увы, "плановая недостача", и пенять на изворотливость или скупость "Тенгизшевройла" не следует. Американцы четко придерживаются установленных правил. В соглашении о создании совместного предприятия предусмотрены различные льготы для иностранного инвестора. В том числе и его право на беспошлинный ввоз оборудования. Причем срок действия договора определен в 40 лет. Так что нужно было думать раньше, когда подписывали контракт. Видимо, однако, не до того было. Все упивались легендами о "втором Кувейте" и мифических нефтедолларах. http://www.vremyamn.ru/cgi-bin/2000/147/6/3 "Время МН", 8 сентября 2000 года |