|
Каспинфо апрель 2000 |
|
Название: Геополитические аспекты Каспия Главные Пункты: * Россия и Азия, или анти-Бжезинский (очерк геополитики 2000 года) Тема "Россия и Азия", рассмотренная в аспекте геополитики. (начало) (11.04.2000) Полный Текст Геополитические аспекты Каспия ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КАСПИЯ. ********* Россия и Азия, или анти-Бжезинский (очерк геополитики 2000 года) Тема "Россия и Азия", рассмотренная в аспекте геополитики "Восток" # 1, 2000 год В.И. МАКСИМЕНКО Тема "Россия и Азия", рассмотренная не идеологически, не как требуют, например, идеология евразийства или идеология New World Order, а в аспекте геополитики - это в значительной мере тема "Россия в Азии". В 90-е годы XX в., когда США и Северо-Атлантический союз сокрушили в лице СССР сверхдержавное могущество на Евразийском континенте, интерес к вопросам геополитики вновь, как это было в 1939-1940 гг., заметно возрос. I. В 1997 г. в США вышла книга Збигнева Бжезинского "Большая шахматная доска" (русский перевод - 1998 г.), рекомендованная самим автором как наставление в "стратегическом управлении геополитическими интересами" на Евразийском континенте для тех, кто выражает волю глобальной сверхдержавы, стремясь к установлению в мире "гегемонии нового типа". "Евразия, - писал З. Бжезинский, - является шахматной доской, на которой продолжают разыгрывать борьбу за мировое господство... В 1940 г. два претендента на мировое господство - Адольф Гитлер и Иосиф Сталин - заключили недвусмысленное соглашение (во время секретных переговоров в ноябре 1940 г.) о том, что Америка должна быть удалена из Евразии... Каждый из них разделял убеждение, что Евразия - центр мира и тот, кто контролирует Евразию, контролирует мир". Теперь же, писал 3. Бжезинский, речь идет о том, чтобы "предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистичной евразийской державы", и эта задача является центральной в плане способности Америки осуществлять свое мировое господство" (1). И далее: "На огромной... шахматной доске, раскинувшейся от Лиссабона до Владивостока, располагаются фигуры для игры, игроками же, которые двигают фигуры и пешки, являются те, кто вырабатывают и осуществляют планы "американской глобальной гегемонии" (2). Общая площадь "шахматной доски" - почти 49 млн. кв. км, - население - свыше 4 млрд. человек. Проект "Большая шахматная доска" - не просто литературное упражнение польско-американского ветерана международного фронта. География событий, которые с весны 1999 г. (после нападения Северо-Атлантического союза на Югославию) распространились по дуге Балканы - Кавказ - Средняя Азия, и география того, что З. Бжезинский предлагает считать теперь "Евразийскими Балканами", совпадают. В пояснениях к помещенной в книге карте 3. Бжезинский пишет, что "Евразийские Балканы" надо понимать, с одной стороны, как "котёл этнических противоречий", а с другой - как "вакуум силы" (3). А что же на карте? На карте "Евразийских Балкан" (именуемый так регион очерчен подобием овала) - Армения, Грузия, Азербайджан, ряд районов юга России, Казахстан, Узбекистан, Туркмения, Киргизия, Таджикистан, приграничные районы китайского Синьцзяна, Северный Афганистан, примыкающая к Каспию половина Ирана, северовосточный угол Турции, Другими словами - территории 13 сопредельных государств. Но это не всё. "Евразийские Балканы" нарисованы как внутренняя зона, окруженная внешней и тоже "нестабильной" зоной, в которой, однако, говорит 3. Бжезинский, "верховным арбитром... выступает американская сила". Здесь, под надзором "верховного арбитра", - дополнительные районы Китая (с захватом части Тибета), северо-западные районы Индии, весь Пакистан, оставшиеся за рубежом "Евразийских Балкан" южные части Ирана и Афганистана, Персидский залив и Аравийское море с соединяющими их проливами, весь Аравийский полуостров. Красное море с примыкающими к нему территориями Эритреи, Судана и Египта, Сирия, Ирак, Иордания, Ливан, Израиль, восточная часть Средиземного моря, Босфор, Мраморное море и Дарданеллы, Черное море, Азовское море, левобережная Украина и, наконец, те районы Российской Федерации, которые в середине XVI в. относились к Крымскому и Астраханскому ханствам. Так на карте. В 1994 г. в статье "Преждевременное партнерство" 3. Бжезинский выражал опасения по поводу того, что могут сложиться международные отношения, которые "выхолостят Евро-Атлантический союз и сделают Россию, благодаря российско-американскому партнёрству, вновь сильнейшим государством Евразии (курсив мой. - В.М.)". Результатом такого поворота событий, предупреждал 3. Бжезинский, стала бы утрата плодов победы Запада в "холодной войне". Чтобы не допустить этого, стратегия США в Евразии должна состоять в "поощрении геополитического плюрализма на территории бывшего Советского Союза (курсив мой. - В.М.)" (4), причем независимо от того, в каком направлении пойдет развитие России. На месте бывшего СССР, говорит 3. Бжезинский, теперь "черная дыра" (он только умалчивает, что характеристики "черной дыры" придает постсоветскому пространству именно политика "поощрения геополитического плюрализма", т.е. дробления национально-государственных суверенитетов над территорией в интересах ее большей управляемости по законам New World Order). Отдадим комментарий к выводам и рекомендациям Збигнева Бжезинского Генри Киссинджеру. Усматривая элементы общего в "британской концепции мирового порядка", как она сложилась после Венского конгресса 1815 г., и американской концепции мирового порядка после второй мировой войны, Г. Киссинджер пишет в книге "Дипломатия" (1994), что таким общим было требование "исполнения отдельными нациями ролей, отведенных им согласно генеральному плану (курсив мой. - В.М.)" (5). Яснее насчет существования и целей "генерального плана" Г. Киссинджер высказался в мемуарах (1979). Он резко обрушился там на де Голля, ставшего из-за его приверженности идеалу национального государства "анафемой" для творцов американской политики. Вашингтон лелеял "мечту" создать такую управляющую структуру, при которой самостоятельное действие отдельного государства стало бы "физически невозможным". Г. Киссинджер сравнивал эту наднациональную структуру глобального господства с большой акционерной компанией, в которой влияние каждого определяется "количеством акций пропорционально доле вклада в общее дело" (6). "Борьба за мировое господство", которая ведется "согласно генеральному плану", - тема, уходящая на большую историческую глубину. Обострение этой борьбы в середине XIX - начале XX в. привело к появлению геополитической мысли, которая хотя и остается в ряде отношений зашифрованной, в других отношениях опошленной, всё же вряд ли может быть исчерпана либо умалена в ее значении. II. Чтобы выявить основные составляющие того исторического процесса, в ходе которого формировались постоянные геополитические соотношения, вызывая рождение и сшибку геополитических идей, надо сразу отставить в сторону один литературно-идеологический шаблон, который при рассмотрении темы "Россия и Азия" навязывается в качестве нормативной точки зрения. Я имею в виду шаблон "русского империализма" (или "русского экспансионизма"), сработанный так, что в поступательном историческом продвижении России в Азию (неважно - России имперской, коммунистической или посткоммунистической) хотят либо заставляют видеть псевдоморфозу Монгольской империи, чему соответствует устремленность к экспансии по всем направлениям с угрозой для "цивилизации". Шаблон выделан несложно, и, чтобы показать, как он выглядит в громадном количестве произведений, достаточно коротких выдержек, взятых из трех авторов - Генри Киссинджера, лорда Паль-мерстона и Карла Маркса. В таком соединении имен нет анахронизма, все трое - так или иначе (Маркс - опосредованно через Дэвида Уркарта) - имели отношение к классической традиции британской геополитики в ее миродержавных устремлениях. Г.Киссинджер обличает укоренившийся "экспансионизм России в Азии" (на конец XIX в.), неспособность России "умерить... манию новых завоеваний", под влиянием которой Россия продолжала-де "отождествлять свой статус великой державы с территориальной экспансией": она "с жадностью пожирала всё больше и больше земель, которые ей были не нужны", и с течением времени "российский аппетит к приобретению азиатских территорий только рос" (7). Г.Киссинджер подкрепляет себя высказываниями лордов Кларендона и Пальмерстона, первый из которых говорил, что Восточная (Крымская) война Англии, Франции и Турции против России в 50-х годах XIX в. была "битвой цивилизации против варварства", а второй разъясняет, что цивилизация пошла на это потому, что Россия "придерживалась системы всесторонней агрессии на всех направлениях" (8) Ободренный смертью императора Николая I, Пальмерстон в письмах к королеве Виктории так ставил задачи нового этапа военной кампании союзников на черноморско-кавказском театре: "Захват Севастополя, полное уничтожение всего русского флота на Черном море, изгнание русских из Грузии и из всех их опорньи пунктов на побережье Черкесии" (9). Что же касается Карла Маркса, то он в 1856-1857 гг. опубликовал в двух британских газетах серию статей, которые вышли в Лондоне отдельной книгой в 1898г. под названием "Тайная дипломатическая история XVIII столетия", в СССР же они ни в одно собрание сочинений К.Маркса - Ф.Энгельса не включались по причине ш крайней русофобии. Утверждая, что политика Петра I, соединившего силу континентальной державы с морским могуществом, имела целью создание "системы универсальной агрессии (a system of universal agression)", К .Маркс объяснял появление у Петра этой цели следующим образом: "Московия была вскормлена и выросла в кровавой и омерзительной школе монгольского рабства... В конечном счете Петр Великий соединил ловкость монгольского раба с притязаниями монгольского владыки, которому Чингизхан передал в наследство по завещанию дело завоевания всей земли" (10). Оставим шаблон тем, кому он продолжает подавать идеи. Россия и Азия в такой же мере тема русской, как и мировой истории Неравномерное и сложно обусловленное продвижение русских в Азию (на юг, восток и юго-восток от московских рубежей) превратило послемонгольскую Русь в России и дело здесь было не просто в смене славянской транскрипции названия "Третьей Рима" на греческую. Это продвижение в Азию, раздвигавшее территориальные пределы управления, сделало основой государственного существования России единодержавную и самодержавную волю, и оно же - наряду и в связи с синхронно происходившими колониальными захватами европейцев и религиозно-династическими войнами в послереформационной Западной Европе - определило контуры новой, подлинно всемирной эпохи. Нового времени. В свое время историк Б.Ф.Поршнев задавался вопросом: "Мыслима ли история одной страны?". Даже для небольшого хронологического отрезка и относительно небольшого ареала, которые он изучал (Франция и европейская политика в середине XVII в.), ответ был отрицательным. Для того чтобы в событиях XVII в. что-то понять, говорил Б.Ф. Поршнев, необходим "всемирно-исторический взгляд". Дело в том, что, начиная с эпохи великих географических открытий, "международная торговля (она же международный грабеж) начинает интенсивно конструировать" новый "вид взаимосвязи мировой истории". Это - "синхроническое единство мировой истории (курсив мой. - В.М.)" (11). Сознавая, что синхронического среза истории в масштабах мира еще никто не делал, что таких книг нет (хотя с начала XVI в. оплетаемый новыми кругосветными" коммуникациями мир становился все более достижимым и связанным), Б.Ф. Поршнев еще в 1970 г. сетовал: "Самый зияющий разрыв я обнаружил в искусственном обособлении России от остальной Европы, а также в обособлении "востоковедения", охватывающего историю народов Азии, от всеобщей истории в традиционном смысле - истории Запада (курсив мой. - В.М.)" (12). Там, где есть "зияющий разрыв", одиноких усилий сугубо недостаточно. Но я убежден, что мифология "русского империализма" ("русского экспансионизма") в большой степени питается тем, что в научной историографии и общественной мысли упомянутый "зияющий разрыв" искусственно и искусно поддерживается. Ожесточенное соперничество европейских морских держав в борьбе за колониальное господство над миром, трансформация мировой торговли и международных финансов под влиянием громадных объемов серебра и золота, выброшенных на рынок в результате ограбления испанцами, португальцами, голландцами, французами, англичанами обеих Америк, Индии, Китая (китайское серебро в обмен на английский опиум с индийских плантаций) - вот определяющий исторический фон, на котором в XVI-XIX вв. происходит продвижение русских в Азию и то, что сейчас назвали бы управлением геополитическими интересами на таких стратегических направлениях, как ближне-, средне- и дальневосточное. III. Факты геофизики планеты могут быть осознаны как величины геополитики не просто там, где государственная власть привязана к территории, но где она уже переросла рамки городов-государств и речных цивилизаций ранней древности, где сделалось возможным образование так называемых "мировых держав", связывавших территории с разными экономическими потенциалами благодаря тому, что эти державы уже были способны осуществлять контроль за дальними торговыми и военными коммуникациями. Нетрудно заметить, что первые "мировые державы" - Персидское царство Ахеменидов в VI в. до Р.Х., держава Александра Македонского в IV в. до Р.Х. -складываются в одном и том же неправильном четырехугольнике: вытягиваясь в широтном направлении к востоку от таких важнейших узлов мировых коммуникаций, как черноморские проливы и Суэцкий перешеек, на стыке трех континентов - Азии, Европы и Африки. Этот четырехугольник включает территории от Фракии, средиземноморского побережья Малой Азии и Нижнего Египта на западе до бассейнов Сырдарьи и Инда на востоке, от Черного и Каспийского морей с кавказской перемычной между ними на севере до Персидского залива на юге. Как не понять тот пафос, с каким в 1868 г. писал об этом "перекрестке всемирных путей" Н.Я. Данилевский, имея в виду географическую точку, в которой император Константин основал в IV в. столицу Восточной Римской империи. "Нет места на земном шаре, могущего сравниться с Константинополем. Нет на Земле другого такого перекрестка всемирных путей... На запад открывается непрерывный морской путь сначала между Европой и Азией, а потом между Европой и Африкой как бы каналом... до самого Западного океана. К югу такой же канал... ведет между Азией и Африкой до Южного океана. На востоке некогда непрерывное море разбилось, правда, на три бассейна: Понта, Каспия и Арала, разделенные широкими перешейками. Но человеческое искусство начинает уже пополнять недоделанное, или, пожалуй, испорченное природою, так как и тут названные моря, железная дорога от Поти до Баку, а со временем, может быть, и Аму, возвращенная в свое старое русло, поведут в самую глубь Азиатского материка. Наконец, на севере Днепр, Дон, соединенный железным путем с Волгою, и Дунай соединяют Константинополь со всеми славянскими землями и ведут в глубь России и Европы" (13). Восторженность этого описания, наверное, следует умерить. На всемирных перекрестках пути торговли становятся путями войны. Десять лет спустя после того, как Н.Я. Данилевский написал эти слова, русские армии, победоносно завершив войну с Турцией 1877-1878 гг., стояли на Босфоре, у Константинополя. Но они не стали брать город и не заняли босфорскую позицию, которая - в отличие от наступательной дарданелльской - была для русских оборонительной; в Дарданеллы спешно вошли английские броненосцы. Еще 55 лет спустя (в 1933 г.) Освальд Шпенглер, подчеркивая, что "мы вступили в эпоху мировых войн (курсив мой. - В.М.)", которая "началась в XIX веке", добавит к этому: "...эпоха уже созрела для I мировой войны к 1878 году - тогда, когда русские стояли у ворот Константинополя" (14). География, которую имеет в виду геополитическая мысль, - это не физическая география суши и моря; это география коммуникаций международной торговли и международной войны, география территорий sea powers и land powers, морского и сухопутного владычества, подверженного историческим переменам. А.Е. Снесареву принадлежит мысль о том, что в геополитике "история опровергает географию и должна быть выслушана" (15). Так происходит не всегда, но, поскольку все же происходит, в этом торжестве духа над материей можно усмотреть объяснение тому, почему открытие географической оси истории столь мощно и универсально повлияло на весь ход истекшего столетия. IV. В 1904 г. одновременно с началом на Дальнем Востоке войны между Японией и Россией и началом работ военного ведомства США по прокладке через Панамский перешеек канала, соединяющего Атлантику с Тихим океаном, преподаватель исторической и политической географии университетов Оксфорда и Лондона Хэлфорд Джон Маккиндер (1861-1947) представил Королевскому географическому обществу доклад "Географическая ось истории", а русский географ Александр Иванович Воейков (1842-1916) опубликовал в "Известиях Императорского Русского географического общества" работу "Будет ли Тихий океан главным торговым путем земного шара?". Геополитическая мысль XX в. (как ее излагают учебники) удержала в качестве своей классики только труд Х.Д. Маккиндера. Сравнимая по классу, по составу идей работа доктора философии Геттингенского университета и действительного члена Императорского Русского географического общества А.И. Воейкова, казалось, канула в неизвестность. Но есть по крайней мере два обстоятельства, побуждающие сближать эти два синхронных выступления, две, так сказать, формулы 1904 года. Первое обстоятельство. В ноябре 1940 г., когда В.М. Молотов вел в Берлине переговоры с германским руководством, в Москве была подписана в печать небольшая брошюра "Александр Иванович Воейков". На фоне сухих биографических данных в брошюре была выделена как одна из крупных идей А.И Воейкова та, которую сам он выразил формулой "Большая ось континента" (16). Такое напоминание о совпадении воейковской идеи континентальной оси с идеей оси у Маккиндера в ноябрьские дни 40-го не могло быть случайным. Второе обстоятельство, касающееся судьбы идей русского географа, состоит в том, что Воейков, по распоряжению императора Александра III, был человеком, готовившим научную программу 10-месячного путешествия на Восток наследника российского престола Николая Александровича (будущего императора Николая II). Путешествие наследника-цесаревича состоялось в 1890-1891 гг. Если взглянуть на маршрут (в числе основных пунктов - Порт-Саид, Каир, Суэц, Аден, Бомбей, Лахор, Калькутта, Мадрас, Коломбо, Гонконг, Кантон, Нагасаки...) (17), он выглядит как рекогносцировка баз и тылов Британской империи. Это тот маршрут, который двумя-тремя годами раньше вызвал "чувство гордости за свою нацию" у Джорджа Керзона, будущего вице-короля Индии восхитила "эта цепь крепостей от Испании до Китая, опоясавшая половину земного шара" (18). А что же Маккиндер? В англо-саксонском мире его "Географическая ось истории" была забыта на 35 лет. Вспомнили о ней в августе 1939 г.: ось Берлин-Москва, реализованная договором о ненападении между Германией и СССР, в точности воплотила то, что предсказал Маккиндер в 1904 г. Вероятно, это произошло потому, что Маккиндера все же прочитали. Одним из прочитавших был генерал и географ Карл Хаусхофер (1869-1945): ось Берлин-Москва стала торжеством дела его жизни. Многое сплелось в этом невероятном узле: расшифровка Хаусхофером маккиндеровской криптографии ("...Я никогда, - говорил он о "Географической оси истории", - не видел ничего более значительного, чем этот небольшой геополитический шедевр") (19); ставшее судьбоносным посещение Хаусхофером в 1923 г. в мюнхенской тюрьме Р. Гесса (который был его адъютантом во время первой мировой войны) и А. Гитлера; регулярная с 1924 г. (когда Хаусхофер основал в Мюнхене Институт геополитики и "Геополитический журнал") отправка результатов важнейших хаусхоферовских разработок И.В. Сталину (20). Что же представлял собой "небольшой геополитический Шедевр"? Ответ не уложится в одну статью, тем более в одну фразу, но ключ к поискам ответа дал сам Маккиндер. Это было в конце его жизни, летом военного 1943 года. Издаваемый Советом по международным отношениям журнал "Foreign Affairs" обратился к Маккиндеру с вопросом, не утратила ли свое значение в условиях современной войны и новейших вооружений (1943) сформулированная им еще в 1904 г. стратегическая концепция Хартлэнда (the Heartland), или материковой сердцевины мира. Маккиндер начал ответ издалека - с рассказа о той международной обстановке, в которой родилась геополитическая формула 1904 года. Ко времени победы Германии во франко-прусской войне 1870-1871 гг., сказал он, "никто еще не бросал вызов превосходству Британии на морях и единственной опасностью для ее заокеанской империи была тогда позиция России в Азии (the Asiatic position of Russia)". В то время, продолжал Маккиндер, "лондонские газеты в каждом слухе из Константинополя и каждом волнении племен Северо-Западной Пограничной провинции Индии видели доказательство русской интриги. Господство Британии на море и господство России на континенте находились в центре международных отношений" (21). Но через 30 лет в разряд великих держав вышли Германия и США. Программа строительства в Германии военно-морского флота означала, подчеркнул Маккиндер, что "нация, уже обладавшая крупнейшей организованной сухопутной силой и занимавшая центральное стратегическое положение в Европе, была готова присоединить к этому морскую силу, достаточно значительную, чтобы нейтрализовать господство Британии в океане" (22). Далее Маккиндер процитировал в статье 1943 г. свой же вывод 1904 г., всецело сохранявший для него значение: "Изменение баланса сил в пользу осевого государства (the pivot state) в результате его экспансии в направлении периферийных районов Евразии позволит использовать громадные ресурсы континента для строительства флота, и тогда господство над миром (the empire of the world) станет осязаемым и зримым. Замена контроля русских над глубинными районами континента на какой-либо иной не изменит географического значения осевой позиции (the pivot position). Если, к примеру, Китай, используя японскую организацию, развалит Российскую империю и завоюет ее территорию, на этом месте возникнет желтая угроза всемирной свободе, так как в таком случае Китай соединит преимущество широкого выхода в океан с ресурсами великого континента" (23). И новый вывод 1943 г.: "По рассмотрении всех обстоятельств совершенно неизбежен вывод, что, если Советский Союз выйдет из этой войны победителем Германии, он может стать величайшей континентальной державой земного шара. Более того, он будет державой, удерживающей наиболее сильную стратегическую позицию. Материковая сердцевина мира (the Heartland) - это крупнейшая естественная крепость на Земле. Впервые в истории в этой крепости расположен гарнизон, достаточный для ее удержания и в численном, и в качественном отношении" (24). А теперь вернемся от этой маккиндеровской статьи на три года назад, в ноябрь 1940 г. Генерал Хаусхофер пишет: "Реализация евразийской континентальной политики, которая объединяет Центральную Европу, ставшую наконец компактным геополитическим целым, новообразованный русский блок и перестроенную под руководством Японии Восточную Азию, стала окончательно возможной... Все, что требуется от России, - это признать право Индии на самоопределение и поддержать шаха Ирана, когда он потребует нефтяные месторождения и Абадан. Кроме того, если Турция задумает обмануть (double-cross) Россию, России будет достаточно освободить армян и курдов и развить наступление на Киркук, перерезая англичанам линии жизнеобеспечения" (25). Генерал Хаусхофер роковым образом ошибся. В самом конце 1940 г. Гитлер подписал план "Барбаросса" с директивой о подготовке нападения на СССР, и реализация "евразийской континентальной политики", как ее видел Хаусхофер, стала окончательно невозможной. V. Открытие Маккиндера, сделанное им в 1904 г., состояло в том, что в истории существуют постоянные стратегические (военно-стратегические) факторы, которые определяют борьбу за мировое господство (the empire of the world) независимо от эпохи и уровня ее технического развития. В то же время открытие Маккиндера имеет точную историческую локализацию: оно могло приобрести свое значение и вообще быть сделанным лишь в тот период, который можно рассматривать как верхний хронологический предел "Нового времени". |